Как-то так получилось, что мировой финансовый кризис заставил власти всех стран, в том числе и России, почувствовать небывалое экономическое единство. В том смысле, что все начали указывать на зависимость собственной экономики от экономики других стран и обвинять в собственных проблемах этих других. Когда в 2008 году кризис только разразился, европейские власти тут же заявили, что во всем виноваты американские банки и американские власти. Российские власти сначала говорили о России как об островке стабильности в бушующем финансовом океане, а когда выяснилось, что Россия переживает кризис даже хуже других стран, тут же заметили, что во всем виноваты эти другие страны. Мол, в российском кризисе виновата Америка, а еще и Европа.
Ощутив единство в поисках внешних виновников бед, власти всех стран уже не смогли избавиться от этого единства и в дальнейшем. И в 2009 году одновременно объявили о том, что мировой финансовый кризис, может, и не закончился, однако глубочайший экономический спад (вызванный внешними силами) остановлен и можно говорить о переходе к экономическому росту. Власти, правда, не дошли до того, чтобы приписывать внешним силам и экономическое восстановление: в том, что касается восстановления, европейские страны не кивали на США, а Россия — на США и Европу. Но все равно дело выглядело так, как будто экономика восстанавливается всем миром, при этом власти каждой страны, оценивая собственные успехи, поглядывали на успехи других стран. Развернулось некое подобие соревнования.
Уходящий год должен был показать, действительно ли от заметного экономического спада Россия и другие страны перешли к заметному экономическому росту. Российские власти с удовлетворением отметили, что рост действительно есть. По итогам третьего квартала Россия находилась почти на одном уровне с конкурентами, показав темпы роста ВВП в 2,7% в годовом исчислении. При этом она опередила Италию с ее 1,0% и Францию с ее 1,8%. В Великобритании были показаны 2,8%. США несколько опередили Россию, там ВВП рос темпами в 3,1% годовых. В Германии темпы составили 3,9%, в Японии — 4,1%.
Не исключено, что именно в интересах конкурентоспособности российские власти в конце ноября объявили, что, по их прогнозам, 2010 год будет закончен с показателем роста ВВП в 4,0%. Это действительно можно признать очень значительным ростом, особенно по сравнению с прошлогодним спадом в 7,9%. Кто-то может заметить, что по сравнению с более низким уровнем и рост показывать легче. На это можно ответить, что чем глубже спад, тем хуже настроение у производителей и переменить это настроение — большое дело.
Кто-то также может заметить, что Китай показал в 2010 году темпы экономического роста в 10,6%, а Индия — в 8,8%. Но там и в прошлом году не наблюдалось никакого спада (в Китае был рост в 8,7%, а в Индии — в 5,7%). Как росли, так и растут, в восстановительной конкуренции не участвуют.
Несмотря на смену спада ростом, настроения у российских граждан в 2010 году были не слишком радужные. Многие обращали внимание на то, что никакой лихорадочной экономической активности вокруг не наблюдается. На улицах по-прежнему полно людей, явно не обуянных трудовым или предпринимательским энтузиазмом. Безработица по сравнению с прошлым годом вроде бы несколько снизилась (было 8,4% трудоспособного населения, а по состоянию на начало октября 2010 года стало 6,6%). Но, во-первых, 6,6% — это не так уж мало, а во-вторых, к концу года безработица снова начала расти. Российским властям оставалось только указывать на США и Францию, где странным образом вместе с ростом производства росла и безработица: американская достигла 10,0% трудоспособного населения, а французская — 9,6%. Там, по-видимому, граждане так же, как и в России, недоумевают, откуда взялись официальные реляции о росте ВВП.
И уж точно в уходящем году все граждане России обратили внимание на то, что инфляция осталась на недосягаемом для иностранных конкурентов уровне. По состоянию на 13 декабря цены с начала года выросли уже на 8,1%, тогда как в восстанавливающихся США и Западной Европе рост цен составил 1-3%.
При этом к концу года темпы роста цен в России загадочным образом увеличились. Власти, правда, тут же, как и в разгар кризиса, начали ссылаться на заграницу: мол, все дело в невероятном росте цен на продовольствие на мировом рынке, а Россия это подорожавшее продовольствие всего лишь импортирует. Однако год особенно запомнился гречневым ценовым кризисом, а гречкой на мировом рынке не торгуют. К тому же непонятно, почему же в других странах рост продовольственных цен на мировом рынке не вызвал ускорение инфляции.
Скорее всего, дело в том, что российские торговцы и производители в рамках политики преодоления экономического спада воспряли духом в деле поднятия розничных и оптовых цен. Такое поведение парадоксальным образом может свидетельствовать и о пессимизме: все, кто имеет возможность что-либо продавать, считают положение в экономике настолько неустойчивым, что спешат заработать срочно и побольше, исходя из принципа продажи товара задорого на том единственном основании, что очень деньги нужны. Российские покупатели, которым деньги тоже нужны, такому принципу в 2010 годах были рады мало, и чем ближе к концу года, тем меньше.
Гордости российских властей по поводу того, что Россия выходит из экономического кризиса не хуже, если не лучше конкурентов, весьма способствовало то обстоятельство, что в 2010 году цены на нефть были очень неплохими и к концу года достигли $90 за баррель — в три раза больше, чем в конце кризисного 2008 года. Ясно, что сам факт нефтедобычи в условиях роста цен давал России естественное преимущество перед США и Западной Европой: Россия нефть продает, а конкуренты покупают. Таким образом, страны и здесь демонстрируют небывалое единство — вместе они составляют мировой нефтяной рынок. И можно сказать, что в данном случае именно конкуренты обеспечили России экономический рост, обеспечивая ее нефтедолларами. Но российские власти, обвинявшие иностранные государства в плохом состоянии российской экономики в период спада (не без основания, надо сказать, потому что иностранцы вздумали платить за российскую нефть совсем мало), почему-то воздерживались от похвал иностранным покупателям нефти за помощь в деле смены спада ростом.
Для российских граждан нефтедобыча в 2010 году была интересна потому, что обеспечивала стабильность национальной валюты. Как это часто бывало в прошлые годы, имела место оригинальная ситуация, когда рубль быстро дешевеет по отношению ко всем товарам, однако не дешевеет по отношению к иностранным валютам. Таким образом, продажа товаров за рубли давала торговцам ощутимую дополнительную прибыль в иностранной валюте. Но граждан этот отрадный для продавцов факт вряд ли радовал, так как быстрого роста зарплат, сравнимого с ростом потребительских цен, они не наблюдали, а следовательно, не чувствовали себя разбогатевшими в валютном отношении.
www.kommersant.ru