(4-часть)
9 декабря рано утром поняла, что Я действительно нахожусь под домашним арестом в Киете дома моей мамы.… Но тогда еще не осознала насколько бывает сильно психическое давление со стороны властей на человека…
Раз Я не смогла участвовать на мероприятие «ОШ» 8 декабря на Алайском в Ташкенте, мне некуда спешить 9 декабря. Мероприятие уже прошло, поэтому не так ударялась поехать домой. Была спокойная. Пусть «охраняют, овцы мои не разбежались». Никуда не поеду. Пошла к соседу Усар. Он с утро занимался со своей старой машиной марки «Москвич». Он лежал под ней и чинил ее как «мастер- кластер». Хотела позвонить и узнать о положение.
– Усар, разреши мне воспользоваться твоим телефоном. Меня конфисковали вчера, после того как вернули, почему то не работает.
Соседский парень со своими грязными руками залез в карман и отдал мне свой телефон « Нокия».
– Вот, возьмите…
Обрадовалась, что сейчас позвоню и все узнаю, но не так то и было. Не смогла ни с кем связаться.
– На счету нет денег что ли? Не соединяется же?— сказала хмуро.
– На счету есть более чем 1 доллара. Должен соединяться, — из под машины ответил он.
– Еще у кого есть телефон? – спросила задумчиво.
– У вашего друга «Билайн», лучше работает чем «Юсел». Попросите у него,— посоветовал Усар.
Послушалась его советам и пошла в сторону дома Гуляма. Позвала его, вышел его сын. А друг мой, оказывается, поехал на базар.
– передай ему, как приедет пусть увидит меня, – попросила сына. С испорченным настроением вошла обратно домой. Ухаживала за старой мамой. Потом запаслась дровами и углом возле печки и собиралась отдохнуть: Мне нужно поспать, и просила не беспокоить меня. Проспала до обеда. Послышался шепот Зархалы:
-мама, проснитесь, подруги ваши пришли…
Сонными глазами вышла на двор. Там стояли мои одноклассники Гульчехра и Холида. Они и еще друг другу стали сестрами по мужу. Их мужья братья. Как увидела их, сон рассеялся:
– Приходите! Как вы оказались здесь?— сказала с радостью, и обнимались. Пригласила их в дом. Мама, увидев их, забыла о скуке и от радости стала благословить их. Началось сплетня. Поговорили обо всем.
– Давай пошли, – смотрела в сторону мамы, которая спит сидя, – старый человек устал, быстрее пошли.
– Только что пришли, сидите еще не много,— просила Я, не хотела расставаться с ними.
– Мы идем повидаться с Мукаддас. Она у матери. Оказывается, очень сильно болеет. Пойдешь с нами?— сказала Гульчехра.
Втроем сначала пошли к нашей учительницы Рохат. Мукаддас ее старшая дочь. Замуж вышла и уехала в Иштихон. У нее случилось инфаркт, и чуть не умерла. Мама ее испугалась и привезла дочь к себе. И сама за нее ухаживает. Знахарем оказывается, показывает….
Нас встретила младшая невестка учительницы. Вошли в дом и увидели, что действительно Мукаддас лежит в постели больной. Как увидела нас, одноклассников от радости глаза сверкали. Чуть поднималась с место и села. Мы сели возле нее. И продолжалось сплетня с того место…
– Ой, оказывается, и тебя можно увидеть,— сказала Мукаддас – Как ты? Как ты сильно похудела? Смотри на меня— показала свою солидность.- Хочу разгрузиться, возьми у меня.
Улыбнулась, качая головой. «Характер у нее тот же, как в детстве» Мукаддас была очень шустрая и коммуникабельная. Любила шутить. Все время подкалывала, с юмором и сарказмам общалась. Редко видела ее серьезной….
– Не ругайте меня за полноту. Эти жиры сжимали сердце мое, и совершила мимолетное путешествие в иной мир. Никогда не думала, что так легко умирать… Здоровье оказывается самое главное в жизни! Надо беречь здоровье! Следите за здоровьем, девушки, – сказала Мукаддас, прикусив нижней губы, и качала головой.
Не успела накрыть на дастархан младшая невестка семьи, прибежал соседский сын:
– Малохат опа, вас спрашивает милиционер,— сообщил он, тяжело выдыхая.
Подруги смотрели на меня с удивлением. Я вышла во двор. Там стоял Хусанбой.
– Слушаю вас, принесли уведомление? – спросила с возмущением.
– Нет, опа…ответил он с сомнением, потом продолжал, – Я вам сообщил, что вы под домашним арестом, а вы, не послушав, покинули дом и пошли к соседу,…поэтому…вот Я..здесь….
– Что, вы еще хотите меня забрать? Я же в кишлаке, никуда не сбежала. В старом халате куда пойду? Вы за мной следили что ли? – спросила Я со злостью.
– Вы должны вернуться домой. Вам нельзя говорить с посторонними.
– Не посторонние, а мои одноклассники. Как они могут быть посторонними?
– Не имеет значения… все. Вернитесь, прошу вас, вернитесь домой, — просил вежливо Ахроров
– Хорошо, – согласилась на его просьбу, смягчив после его вежливости. – Только разрешите попрощаться с подругами, – и обратно вошла к соседям. Они все были возле окна и смотрели наш разговор.
– Что он хочет от тебя? – начала устраивать допрос Мукаддас.
– Ничего…- не хотела открыться,— но мне надо идти….
– Не интригуй, пожалуйста. И без этого сердце у меня сжимает! Хочешь моей смерти? Если не скажешь, не уйдешь, не уйдешь, поняла?— сказала она, держа рукаву моего халата.— Садись!
Не могла отказать, и молча села с ней рядом:
– Что тебе рассказать?— улыбнулась ей.
– Не знаю, что ты натворила? Иначе бы не искал тебя милиционер. В чем дело?
– Это долгая история, не хватит 24 часа все рассказать вам….—сказала, пожимая плечи.
– Расскажи, давай, не интригуй. В чем твоя вина? Ограбила банк что ли? Если так, мне тоже выдели долю, хорошо? – Открытой рукой протянулась ко мне, – сына женила, и осталась немножко в затруднительном положение.
– Требовала отставку главу государства, поэтому….
– Что такое отставка? Такие крутые слова не употребляй здесь в кишлаке, говори на человеческом языке, чтобы мы понимали!— била словами она.
– Вы знаете Каримова? – спросила на своем диалекте
– Каримовых много, который из них? Президент Каримов что ли? Конечно, знаю — с удивлением смотрела на меня.
– Да тот Каримов, Я требовала, чтобы он слез с трона и освободил место падыщаха.
– Ой, ой, моя голова – она шлепнула на свою голову — Холе, – обратилась к другой однокласснице, – она же опасная личность. С кем вы связались? Она же сгинет нас раньше времени, – потом обратилась ко мне, – Ты в порядке или у тебя уже крыша не на месте? Зачем ты трогаешь Каримова? Умирать, что ли захотела?
– Без газа, без электричества, безработицы и без денег быть все время тебе не надоела? За 100 грамм сахара стоять на очереди вам нравиться, у вас есть самолюбие? – и наблюдала за ее лицом.
– Нет, мы за сахаром на очереди не стоим, – сказала она с безразличием, – председатель махаллы сам себе оставит, с оговоркой «не стыдно ли вам стоят на очереди за 200 гр. Сахара». И все выносит на базар и продает. А как ты думала? Ты еще говоришь о каком то 100 гр?. Даже и его нету же нам! Но мы не умерли, если даже не употребляем сахара. Мы выглядим нормально, упитанно! Остановись! Не поднимись против Каримова! За меня, за нее и за нее, – она показала на Холиде и Гулчехре.— Живи ради себя, а не ради кого то! Пожалей себя, ты нужна своим детям, поняла?
– Так не говори, – остановила дочь учительница Рохат, – зачем тебе ее остановить? Малохат права. Это, правда что Каримов угнетает народ. Народ страдает… — сказала она на мою поддержку. И гордилась, – смотри, а среди наших учеников вырастили таких, как она само отважно… Это хорошо, что не зря Я работала в школе 40 лет…..
– опа, что вы говорите?! – кричала на учительницу ее дочь. ( В нашем кишлаке старшая дочь называет маму как опа) – не надо ее подбодрить! Молчите! Не забывайте, что и у стены тоже есть уши. Вокруг люди ходят, кто ни будь услышит, не дай бог!
Спокойно попрощавшись, оставила их дискуссии и вышла на улицу. Гулчехра и Холида тоже встали за мной. Мукаддас открыла дверь на двор:
– Я тебе вот что скажу, а ты надевай на уши как серьги, – кричала за мной она, – один учитель спорил с заведующим РайОНО, он уничтожил его. Да, не убивал, но отправил на 13 лет тюрьмы. Должность сладкая вещь, кому хочется освободить ее? Старик Ислам еще хорошо с тобой обходится. Он мог бы тебя наказать. Ты поняла? – сказала подруга, показав мне кулак, – остановись! Пока есть время, остановись! Если не остановишься, порежу тебе уши, вот увидишь!
Я улыбнулась на ее слова, которые она сказала то ли шуткой, то ли серьезно. Помахала рукой несколько раз на прощания и отдалилась от дома. На огороде учительницы меня ждал участковый инспектор. Оказывается он еще здесь. Мы шли вместе с подругами, и он тоже смотрю, идет за нами.
– Вы пленницу ведете что ли? – спросила Я у него с юмором, — вы пугаете моих друзей. Одно сельчанин думает про меня, якобы Я своровала что – то и поймали меня. Вы меня ставите в неудобное положение. Господин Ахроров, прощу вас, отойдите дальше от меня, не сбегу ни куда.
После моих слов инспектор стал отставать от нас. Когда мы уже дошли до дома беседа наша еще продолжалась.
– Петух еще не кукарекал, с четырех сторон нашего кишлака был окружен машинами без номеров. В каждой машине по 3 человека находятся. Мой сын возвращался от Шарафа, один из них спросил у него, есть ли еще выездная дорога до Самарканда. Сын мне рассказывал, Я удивилась, не знают ли они сами, есть ли дорога или нет. В соседнем кишлаке все в недоумение, что здесь у нас случилось. Народ говорит, что у Худжамова домой приехали сотрудники СНБ. У мамы твоей не могла тебе это сказать, боялась, что она это не выносит. Это опасно. Тебе надо быть осторожно, – шепотом сказала Гулчехра.
– Слушай, Я была в Лойише на базар. Там люди говорят, что у нас здесь «опасный преступник. Поэтому кишлак окружен». Вот такие слухи идут. Люди у меня спрашивают что случилось. Ой, Господи! – молилась Холида.
– Тихо, идет инспектор, услышит, не дай бог, – закрыла свой рот платком Гулчехра.
– Откуда он узнал что мы у Мукаддаса? Бысро приехал из Бутаноша. Наверно есть агент в кишлаке, – сказала с удивлением. Холида смеялась.
– Ты думаешь, что он поехал в Бутанош и вернулся что ли? Не будь наивной. Он никуда не поехал. В начале этого тротуара возле магазина сидел на табуретки и наблюдал. Он следил за каждым твоим шагом. Все в кишлаке в недоумение.
– Ты спрашиваешь есть ли агент в кишлаке, вон агент сидит в РАФе перед твоим носом,— тихо шептала Гулчехра указывая на сторону дом Махмуда где стоял РАФ. – У него на руки дурбин. Он увидел нас как мы пошли к учительнице и сообщил ему по рации или как то и вызывал его с того место где он сидел.
И к нам подошел Хусан Ахроров и обратилась к моим подругам:
– Можно Я поговорю с Малохат опа один на один?
Любопытные подруги не расходились. Отошли на два шага и остановились и слушали наш разговор с участковым милиционером.
– Опа, не надо меня так беспокоит, прощу вас сидеть дома и не выходить ни куда, хорошо?— просил Ахроров.
– Выходя из дома, устрою пожар в кишлаке что ли? Чтобы не скучно было общаюсь с друзьями, а что мне делать здесь больше? Мне выгонят всех, кто приходит ко мне домой с объяснением, что мне не положено разговаривать с людьми что ли? — Злилась Я на него, – давайте договоримся, Я не выйду из дома, а вы часто не приходите ко мне домой и не гуляйте возле моего дома в форме милиционера. Так и так идут разговоры обо мне по кишлаку. Договорились? – мягче просила Я у него.
– Я каждый день 2 раза должен с вами видеться. Я должен это сделать. Но вы послушайте меня, не упрямьтесь…
Как он ушел, тут же мои подруги-сплетницы прибежали ко мне:
– Почему они тебя так сильно охраняют, как верные псы? – с большим интересом спросила Гулчехра.
– Мы должны были проводить акцию протеста на Алайском базаре в Ташкенте, против Каримовского режима, завязав белый шарф. Вот они бояться, что Я могу уехать в Ташкент. Они предотвращают мой выход на демонстрацию. Не хотят отпустить меня в Ташкент, – сказала не довольным видом.
– не рассказывай , услышав, сердце у меня взорвется от испуга! Ты не боишься вести такую деятельность? Остановись, подумай о своих близких, живи спокойно! — прервала меня Холида, давая мне советы.
– Быть умным легко, но быть деятельным не всегда легко… – сказала йихитно улыбаясь. – Давайте поговорим о хороших вещах.
– Уже поздно, надо успеть ужин готовить, доить корову, и полно другие дела. Все надо успеть … давайте расходимся, – обнимала меня Холида, – Найди время и приходи к нам. Поболтаем, рассмотрим альбомы.… У меня сохранилась фотография, когда мы с тобой снимались в третьем классе. Не интересно тебе посмотреть? Посмотри, очень будет тебе смешно, придешь? – спросила она.
– Хорошо, обязательно приду, заинтересовала меня, – ответила с интересом.
Попрощавшись с девушками, зашла домой. День тянется, и ни как не проходит. Жду заката солнце. Тяжелый был день… От скуки чуть не взорвалась. Захожу в дом, выхожу во двор, и между ними туда-сюда хожу.
К вечеру зашел Гулям, напомнив мне, что Я его сегодня искала.
– Ты базарком что ли? Ты только что вернулся, закрыв базар замком что ли? Базар же так до поздна не работает. А ты так поздно пришел. А Я тебя искала с утра еще. А тебя никак нет. А тут Я тебя жду, – с претензиями и грозным тоном встретила его, – давай быстрее, дай мне сюда свой телефон. Мне надо позвонить срочно. А тут у всех как назло телефоны умолкали и не работают, – поторопила его. Зря Я его ждала так долго. Мои надежды оказались пустыми.
– Что с телефонами в этом кишлаке, заколдованные, что ли? Почему не работает? – как будто во всем виноват Гулям, смотрела на него недовольным взглядом,— конечно, телефон у тебя старый, модель устаревший, не работает, и не хочет уже, выкини его под танк, вот возьми! – с шуткой вернула ему его телефон, чтобы его не обидеть.
– Сегодня почему то навороченные телефоны тоже не работают. Если не веришь, пошли к Ербек, он привез из России крутой телефон, – он старался доказать свою невиновность. Два бывшего одноклассника пошли дружно к Ербеку домой. Он играл в карты у Худайберды дома от безделья. Его телефон оказался действительно крутым как сказал Гулям. Но он тоже не работает. Жалко было, что зря беспокоились. Вынуждена была вернуться домой ни с чем.
– Как сработает твой телефон, тут же приходи ко мне, – строго просила у Гуляма, возвращаясь домой….
Здесь мечта каждого – видеть лучи электричества, смотреть телевизор—надежда. А природный газ – не сбываемая мечта. Свечи дефицитный товар здесь, ни где не найдешь… Тракторное масло для лампы считается самым дорогим товаром! …. Как мучительно темные ночи соединять ее с утренней зари и ждать восхода солнце! …..
(……продолжение следует…)
Малохат ЭШАНКУЛОВА
Лидер Узбекского отдела Народно-Демократического Движения «Бирдамлик»