Гульчитай Джумшудова
Не находя отклика на свою беду от правоприменительных и правозащитных инстанций, местной прессы и устав ходить по мукам, жительница Ташкента, мать пятерых детей Жанна Пахомова была вынуждена обратиться за помощью в редакцию «Фергана.ру». Судя по итогам этой почти детективной истории, отдающей, по словам Жанны Николаевны, «душком» национализма, охватывает чувство омерзения и негодования…
Все, о чем идет речь в данной статье, в корне противоречит высказываниям главы государства относительно позитивных изменений в сфере правосудия и защиты прав человека, прозвучавшим в ноябре прошедшего года в его докладе на совместном заседании Законодательной палаты и Сената Олий Мажлиса. Исходя из реалий жизни, «Концепцию дальнейшего углубления демократических реформ и формирования гражданского общества в стране» (так называется судьбоносный доклад И. Каримова) надзорные чиновники либо недопонимают в силу скудности своих умственных способностей, либо просто игнорируют. Так что говорить о (цитата) «значительном усилении гарантии судебной защиты граждан, реализации мер по обеспечению ее доступности», мягко говоря, еще преждевременно.
А вот выражение «важнейшим направлением развития уголовной политики стали либерализация, гуманизация и декриминализация уголовного и уголовно-процессуального законодательства» надо понимать, судя по творящимся в современном судопроизводстве безобразиям и свободной трактовке закона вершителями судеб, скорей всего, как стремление «смягчить грехи» закоренелым преступным элементам или выгородить «своего» человека, оказавшегося на скамье подсудимых. Согласны с подобным утверждением также отечественные правозащитники и аналитики. Тому доказательный пример и история с мытарствами семьи Пахомовых при их попытке «достучаться» до истины и справедливости.
Как ужасна эта сказка наяву…
В этой далекой от шекспировской истории любви задействовано множество лиц. Суть дела вкратце в том, что 23-летняя Алена Пахомова из Сергелийского района Ташкента ровно год назад познакомилась с неким молодым человеком по имени Бахтиер, который был старше ее на 5 лет и проживал в соседнем массиве. О том же, что «первый парень на махалле», козыряющий своими дружескими связями с местным милицейским братом, к тому времени уже был дважды судим (разбой и нанесение тяжких телесных повреждений, едва не повлекших смерть юной особы), неопытная девушка узнает много позже, – лишь на суде. Районная милиция и прокуратура по неведомой причине проигнорировали сей факт…
Как часто и бывает, обычное знакомство далее переросло в более тесную привязанность, и к тому времени, когда девушка стала замечать за своим приятелем не особо романтические выходки, Баха недвусмысленно пояснил, что отныне он является полновластным хозяином и властелином ее судьбы. По словам Алены, на правах «жениха» он часто отбирал у нее зарплату (когда работала в страховой компании «Кафолат»), требовал, чтобы та уговорила маму прописать его к себе. Любой невинный проступок или жест, любое в шутку оброненное слово со стороны девушки могли стать причиной громкого скандала с рукоприкладством. Она страшно боялась его постоянных угроз расправиться с ее близкими («Мне ничего не стоит впрыснуть через замочную скважину твоей квартиры бензин и поджечь ее!»).
Но, поддавшись уговорам Мавлянова и его обещаниям «исправиться», скорей, больше от страха быть снова наказанной в случае отказа, в марте Алена все же согласилась жить на съемной квартире (Сергели-1-34-32), там же поселился вместе со своей гражданской женой и маленьким ребенком ее брат Сергей. Как говорит Жанна Николаевна, коль иначе противодействовать нежелательному событию уже не представлялось возможным, на семейном совете было принято решение контролировать непредсказуемое поведение новоиспеченного зятя хоть таким вот образом.
Но зря понадеялись родные – с каждым днем ситуация накалялась все сильнее, и 8 мая 2009 года, после очередного шумного скандала с избиением (как правило, жених старался «проучить» свою возлюбленную без свидетелей – когда брата не было дома), девушка объявила о полном разрыве отношений с женихом-бузотером. Было решено больше не тревожить друг друга, о чем даже имеется написанная в присутствии местного участкового расписка сторон от 12 мая.
Казалось бы, самое время начинать новую жизнь, однако не тут-то было. Всплеск новой волны негатива с участием экс-ухажера заставляет Алену Пахомову обратиться с жалобой в Генпрокуратуру республики. «23 мая я вместе с друзьями поехала в горы, – пишет она, – а вечером, после приезда, решила навестить своего брата (на той самой съемной квартире – прим. авт.)». По словам девушки, в тот момент брат был на работе, а невестка ненадолго отлучалась уже после прихода золовки. Вскоре она с сынишкой вернулась и постучалась в дверь, сообщив, что вместе с ней явился и Мавлянов, который, мол, хочет поговорить с Аленой. Опасаясь за невестку и ее ребенка (от этого человека можно все ожидать), девушка вынуждена была открыть дверь.
«Сначала Бах, по обыкновению, начал исступленно просить у меня прощения, – продолжает она, – а затем его взгляд упал на фото, где я была запечатлена в горах с одним из своих друзей». Вспоминая, как тот, резко поменявшись в лице, стал умолять бывшую подругу выйти с ним во двор («Я тебя пальцем не трону, только поговорим!»), и как она, движимая животным страхом, послушно последовала за ним, Алена едва сдерживает слезы.
«Сядь в машину, там поговорим!» – приказал бывший кавалер на улице испуганной девушке. «Как только я оказалась внутри салона, машина сразу же рванула с места в направлении Старых Сергелей, – рассказывает Алена. – От ощущения беды у меня сжалось сердце, было очевидно, что он замышляет очередную провокацию». В жалобе, адресованной в головное надзорное ведомство, Пахомова подробно описывает весь ужас пережитого ею в этот майский день.
«Одной рукой он вел машину, а другой бил меня куда попало – зло и остервенело, – рассказывает Алена. – Я не успевала уклоняться от ударов, и один из них пришелся по носу – пошла кровь». По ее словам, несмотря на мольбы и просьбы, озверевший Мавлянов измывался над своей беспомощной жертвой, пока не обессилел. Потом опять были эти неуместные извинения и предложение отвезти домой.
Но вместо этого он снова поехал в сторону массива «Узгариш» (Старые Сергели). Поставил Алене условие: если у нее с тем парнем на фото «ничего не было», – она должна сейчас же это доказать, выпив… почти 3 литра пива. А иначе он просто убьет ее и закопает так, что никто не найдет. Давясь слезами и пивом, девушка выпила содержимое пластиковой бутылки до дна…
«После этого он повез меня к себе (Спутник-1-48-1), заставил снять окровавленную олимпийку, бросил ее в воду вместе со своей испачканной в крови футболкой». Дальше она ничего не помнит. Кроме того, что проснулась наутро в чужой квартире (как потом выяснится, в квартире некой одинокой пенсионерки Раисы Лель, за которой взял «шефство» брат Мавлянова, – на Спутнике-1-63-6), где лежала в обнаженном виде, вся в мужских выделениях. Рядом возлежал ее истязатель.
Ташкентская пленница: неделя заточения в доме по соседству
«Только попробуй открыть кому-нибудь рот – смотри, кабы пожалеть не пришлось…» -первое, что она услышала после того, как открыла глаза. Услышав в ответ, что она ничего не помнит, Бахтиер, успокоенный, направился в ванную, а Алена вышла в соседнюю комнату, где увидела лежащую на диване пожилую женщину (та самая баба Раиса) и со слезами стала умолять ее о помощи. Но вбежавший в комнату Мавлянов, по словам Алены, стал ее жестоко избивать, приговаривая, что она «нехорошим» поведением сама «приближает свою смерть». Затем отвел ее в ванную, чтобы смыть с лица кровь, и предупредил: еще одна попытка обратиться к кому-либо за помощью – и он ее непременно изуродует или убьет. «Если б кто из родных увидел меня в тот момент, вряд ли узнал: мое лицо и губы, распухшие от кровоподтеков, ссадин и волдырей, напоминали помятый шар, где были смешаны краски всех цветов», – вспоминает бывшая узница. Похититель знал, что никто к ней не придет на помощь, ведь он предварительно заставлял ее звонить по мобильному телефону матери и сказать (под диктовку), что у нее все прекрасно, так как находится с «любимым» на даче у друзей и искать ее, тем более, через милицию, не нужно. Звонки велись, разумеется, через громкую связь. И своему брату Алена должна была наговорить (повторяя за «суфлером») много гадостей, чтобы у того не было даже желания искать сестру. После чего «сотка» отбиралась.
Тиран постоянно «пас» свою жертву, а уходя, закрывал дверь снаружи (бабуля, у которой были свои ключи, уходила рано утром и возвращалась лишь поздно вечером), стационарного же телефона в квартире не было…
Заточение в чужих стенах, как выяснится впоследствии, в непосредственной близости от родного дома Пахомовых, продолжалось долгую неделю – до 30 мая. Все это время, по словам пострадавшей, регулярно их навещала, принося еду, мать Мавлянова – Насиба.
Чем бы закончилась эта криминальная история с «похищением невесты», не известно, если б не маленькая хитрость, на которую вынуждена была пойти Алена, чтобы вырваться из ненавистного плена. «В очередной раз, когда Бах засобирался сходить к маме, я его нарочито ласково попросила не закрывать меня, словно преступницу, – продолжает она. – Ну, куда, мол, мне с такими синяками показываться во дворе, – и это сработало. Подождав некоторое время после его ухода, я рванула на улицу. Перебежав через дорогу, вбежала в подъезд соседнего дома, постучалась в первую попавшуюся дверь. На мое счастье, пожилая женщина, выслушав меня, позволила сделать звонок моей маме, рассказать ей все, как есть, о насильственном удерживании меня в чужой квартире…».
Едва не лишившись дара речи от внешнего вида своей дочери (еще неделю назад красавицы!), Жанна Николаевна сразу же по телефону обратилась в Сергелийское РУВД по факту избиения, изнасилования и насильственного удерживания рецидивистом Мавляновым ее дочери в чужой квартире в продолжение целой недели.
Не приведи Бог оказаться в пострадавших…
Вот тут-то и началось. Дежурный, пояснив, что они обратились «не по адресу», посоветовал потревожить участковых по месту жительства. Участковый инспектор по имени Камол, нехотя выслушав жалобу заявителей, ответил, что он отдыхает, и вообще ему не до них, полно своих проблем. Визит в райотдел милиции тоже стоил Пахомовым нервных потрясений, поскольку конституционное желание рядовых граждан попасть на прием к начальнику разбилось о хамское отношение постового с автоматом, преграждавшего им путь. Благо, ложь блюстителей порядка помог раскрыть сам начальник местного угрозыска Мухиддин Джураев, спускавшийся из кабинета.
Пришлось заново (уже в который раз!) ему объяснять суть болезненной проблемы, с которой мать с дочкой вынуждены были явиться сюда. С горем пополам выслушав пострадавших (при этом периодически им делая замечание, что не имеют права записывать разговор на диктофон), глава угрозыска переадресовал их к некоему Мише из кабинета №70. «Данный сотрудник стоял, облокотившись, возле дежурной части, – вспоминает Жанна Николаевна, – и на мое предложение серьезно поговорить в кабинете издевательски бросил, что он намерен подняться к себе лишь через час. Мол, ждите – вам ведь надо. После чего возмущенная женщина обратилась к начальнику райуправления милиции с просьбой хотя бы выслушать ее боль, так как отовсюду их «футболят». Тот согласился, попутно сделав своим нерадивым подчиненным выговор и дав им ровно час на то, чтобы в отделение доставили Мавлянова. Кстати, при телефонном разговоре сотрудника милиции с виновником четко слышалась дерзость тона и бесцеремонная наглость со стороны последнего.
Далее беседа продолжалась в кабинете №70, где допросили потерпевшую, и она написала заявление о случившемся с ней. «Даже постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы нам пришлось в буквальном смысле выдирать из рук чиновников в погонах, – говорит Алена. – Только благодаря настойчивости мамы нам удалось добиться открытия уголовного дела в отношении Мавлянова».
Странно все это. Виновник в бедах семьи Пахомовых громогласно заявляет, что «ничего, кроме штрафа, ему не будет», поскольку везде и всюду у него «свои люди» (по информации, он занимается «поставкой девочек» ментам). И ответственный за расследование оперуполномоченный Панжи Намазов, изначально не довольный тем, что такое сложное дело передали ему, спускает его на тормозах, заявляя на любые вопросы потерпевшей стороны, что «не может найти» Мавлянова. Между тем, обнаглевший вконец, тот постоянно названивает Алене, угрожая расправой в случае, если она откажется забрать свое заявление. По словам девушки, вместо защиты Намазов не раз провоцировал ее на скандал, говоря, что она сама виновата во всем, и ей лучше пойти «на мировую» с бывшим ухажером, которому в худшем случае «грозит» статья 109, часть 2, УК РУз (мелкое хулиганство).
Позже выяснилось, что пункт об изнасиловании в постановлении об экспертизе, подписанном Намазовым, первоначально почему-то отсутствовал. Да и сама главная фигурантка этого дела, судя по результатам экспертизы, не шибко, оказывается, пострадала – в момент осмотра у нее были обнаружены всего лишь «легкие телесные повреждения», из-за которых, мол, воспитанные люди шум не поднимают. Выходит, не было ни жестоких побоев, ни принудительного распития спиртного с целью похищения беззащитной девушки и изнасилования ее практически в бессознательном состоянии.
Хотя сотрудники судоэкспертной лаборатории не могли не признать факт надругательства над девушкой, но в силу своей «скромности» настаивать на этом не стали, оставив его на усмотрение… следователя. Тот же, по словам матери Алены, как ярый приверженец восточного патриархата, поспешил продемонстрировать солидарность с насильником и деспотом.
На разглашение выводов экспертизы Алену пригласили 7 июня. На ее просьбы об ознакомлении с ее результатами Намазов ответил, что «там все на узбекском языке, а перевести он не может». Говорил, что поводов для беспокойства у нее нет, но подозрительно активно предлагал примирение с Мавляновым.
Мифическая честь мундира, или Когда под милицией земля горит…
За три дня, как должно было состояться судебное заседание по делу об избиении, изнасиловании и принудительном удерживании в закрытом помещении Алены Пахомовой, где главным свидетелем обвинения против Мавлянова должен был выступить ее брат Сергей, в семью постучалась новая беда. Обвинив Сергея Пахомова в «учинении скандала в пьяном виде» и «неповиновении властям», по судебному решению ему определяют 15 суток ареста, из которых он, благодаря ходатайствам матери, отбывает лишь половину. Жанна Николаевна уверена, что сына (видимо, не без сговора с его сожительницей) сознательно «вывели из игры» все те же знакомые лица из правоохранительных структур.
«14 августа, вечером к нам домой пришел участковый инспектор Умид Намазбаев в сопровождении четырех сослуживцев, стал с порога оскорблять и бить моего сына, тащить его к выходу, помогали ему в этом коллеги. Сына уводили из дома в наручниках, словно отъявленного преступника…», – не может скрыть слезы мать. По ее словам, удары и пинки по разным частям тела преследовали парня до тех пор, пока его волокли с пятого этажа вниз. Продолжали, говорит, избивать Сергея и в оперпункте, а затем заставили написать объяснительную, что, дескать, будучи пьян, дома сам упал. Бытовая, мол, травма-то. Она уверена: чтобы реабилитировать себя перед законом, Намазбаев со своими подельниками на скорую руку сочиняет небылицу, прямо противоположную тем фактам, что предоставили свидетели события и родные. Наперед зная, чья правда возьмет верх. Более того, расписку, сочиненную им для прокуратуры в свое оправдание, можно было бы смело рекомендовать как идеальный вариант учебного пособия для будущих «следаков». Оказывается, с подследственными капитан милиции всегда мягок и дружелюбен, обращается к ним только на «вы» и «пожалуйста», и ни о каком давлении или, упаси боже, рукоприкладстве не может быть и речи…
Мать утверждает, что собственноручно тот привез «помятого» им сына на предмет «падения в пьяном виде» в Сергелийскую медсанчасть тоже неспроста (под ногами зашаталась земля?). Здесь, рассказывает, также ему поверили без лишних расспросов. Несмотря на следы явных побоев (Сергей даже ходить не мог) и «отбитые» почки, что подтвердилось впоследствии УЗИ-обследованием, судмедэксперты в своем заключении снова поведали о «легких телесных», для здоровья не опасных травмах в результате «падения». Поддержал их и прокурор, дав предписание об отказе от возбуждения уголовного дела против неправомерных действий Намазбаева в отношении задержанного жителя Сергелей. Все как положено. Как должно было быть, поскольку свободная трактовка законов и статей в узбекском судопроизводстве давно уже стало нормальным явлением. Обнародовать вседозволенность и бандитские выходки в правоприменительном ведомстве – значит добровольно пустить себе пулю в лоб.
А Сергея мать в буквальном смысле «поймала на лету» – на почве избиений, издевательств и сфабрикованных обвинений, потеряв здоровье и веру в справедливость, он едва не совершил суицид, шагнув в окно пятого этажа. Не помог молодому человеку выстоять перед беззаконием и диплом юриста…
Вместе с тем, о заказном характере дела против Пахомова свидетельствует и тот факт, что накануне был звонок из ГУВД, и человек, представившись официально, предупредил, чтобы семья поостерегалась возможных провокаций со стороны местных сотрудников милиции.
«Хорошо, что удалось вырвать из рук обезумевших инспекторов Алену, – говорит Жанна Николаевна, – в противном случае они б ее пустили по кругу. И это только потому, что она хотела позвонить в ГУВД и сообщить о беспределе участковых в нашей квартире. Таким вот бессовестным образом из свидетеля моего сына обратили в преступника. Судья Ашрапова после суда нам заявила, не скрывая своего настроения: «Если б вы не «кявирялись» (орфография сохранена – прим. авт.), все могло бы закончиться по-другому…».
Как и в большинстве случаев, перевернула все с ног на голову и апелляционная инстанция Ташгорсуда при рассмотрении жалобы семьи Пахомовых против Бахтиера Мавлянова. Следуя логике этого процесса, виновник их несчастий предстал перед судебной коллегией белым и пушистым, а портрет Алены Пахомовой получился в сплошь темных красках. Лжесвидетели, многих из которых девушка вообще видела впервые, пряча глаза, тем не менее, наперебой твердили о «взаимности чувств молодых», о «свободных передвижениях» Алены по квартире Раисы Лилль и т. д. В общем, понятно, откуда ветер дует.
В вердиктах судебных разборок нередко звучат занятные вещи, но то, что было определено по данному делу, по словам пострадавшей стороны, превзошло все ожидания (цитата): «Учитывая вышеизложенное и то что (текст без изменений – прим. авт.), Мавлянов данное преступление совершил до издания Постановления Сената Олий Мажлиса «Об амнистии в связи с девятнадцатой годовщиной провозглашения независимости Республики Узбекистан» от 28 августа 2010 года, его прежняя судимость на основании ст. 78 УК РУз погашена, и совершенное им преступление относится к ряду умышленным преступлениям, не представляющим большой общественной опасности, апелляционная инстанция полагает необходимым применить в отношении Мавлянова Б. пункт 2 вышеназванного постановления и освободить его от наказания». Словом, да здравствует узбекский суд, самый гуманный на свете!?
P.S. Но, несмотря ни на что, Жанна Пахомова не оставляет надежды дойти до истины, хотя она уже неоднократно и безуспешно обращалась во многие инстанции правозащиты (в районную, городскую и республиканскую прокуратуру, СНБ, милицию, ряд местных и международных организаций по правам человека). «Пока я жива, я буду требовать адекватного наказания людям, сломавшим судьбу моих детей, – категорично заявляет она, демонстрируя на своем предплечье желтизну кровоподтеков пятимесячной давности, оставленную на память от служивых правопорядка. – Должен же быть в этой коррумпированно-загнивающей системе хотя бы один здравомыслящий человек, для которого буква закона – прописная истина, подлежащая исполнению, а не дополнительный источник дохода».